На сервере  
Экстремальный портал VVV.RU
с 29.03.2002
Рейтинг@Mail.ru
с 10.01.2002
 

© журнал «Родина-Ru» №3(73)-2018
© В.И.Шахнович

САМЫЙ ГЛАВНЫЙ ПЕРЕВАЛ
или рассказ о непростых ответах на простые вопросы


В 1979 году мы ещё не знали, что уже четверть века Игорь Фёдорович Попов работает учителем физического воспитания в школах, а в 1969 году из-за любви к туризму вынужден был окончить дополнительно ещё и географический факультет пединститута со специализацией для себя (то есть для успешной работы в туризме) «четвертичная геология или геоморфология склонов». Наука эта изучает различные формы рельефа и причины возникновения лавин, камнепадов, селей, солифлюкций, ледопадов, наводнений и других опасных природных явлений. Но умение нашего учителя без запинки произносить словосочетания вроде «флювио-гляциальная моренно-эрозионная гряда» – всегда производило должный эффект и воспринималось как высший профессионализм в деле географического образования школьников. Ну, то есть нас, балбесов и разгильдяев.

Поэтому, когда после рассказов о тектоническом разломе перевала Рамзая мы наслушались от него про всякие солифлюкции, моренные валы и озера между ними, сомнений уже не возникало – этого человека надо испытать на прочность, и найти всё-таки такой вопрос, на который он не знает ответа!

– Игорь Фёдорович, а это что? – спрашивали мы.

– А это, деточки, контрфорс – выпуклая форма рельефа...

– А вот это?

– Бергшрунд, через который вам ещё придётся лазить где-нибудь на Алтае...

И так далее, и тому подобное – эти «вопрос-ответ» могли продолжаться бесконечно долго. Казалось, что на каждый наш вопрос ответ был заготовлен заранее. Он знал про всё, о чем мы его спрашивали.

За вторым нашим перевалом – Западным Петрелиусом – лежало великолепное горное озеро. Увидев его с высоты нескольких сотен метров, я буквально онемел от потрясающей красоты цвета воды в нём. Этому цвету я не могу подобрать аналога уже почти 40 лет, хотя за прошедшие годы преодолено ногами множество пешеходных маршрутов в самых разных горных районах нашей родины: от Хибин и Кавказа – до Южной Якутии и Камчатки. Синий и зелёный – вот две основных составляющих, соединившихся в этом цвете. Но какая глубина была у него! Какие необычайные переливы от синего к зелёному, какие фантастические оттенки, недоступные для воспроизведения! Потеряв всякую надежду найти такой цвет гделибо в других горах, в 2014 году я с друзьями вернулся на это озеро. Оно снова было великолепно, его талая снеговая вода была прозрачна на всю глубину; между прочим, весьма немалую – вряд ли меньше, чем два три десятка метров. Но того цвета, который я увидал в своём детстве, и который вёл меня за собой во всё новые и новые путешествия, уже не было. Разумом я понимаю, что так удачно тогда сложилась комбинация факторов: и освещение, и прозрачность воды, и угол зрения, и температурная составляющая, благодаря которой в озере, скорее всего, развилась определенная микрофлора (одноклеточные водоросли). Но сердце хочет верить, что это был цвет моей детской мечты, которая ведёт меня по жизни все эти годы. «Цвет небесный, синий цвет, полюбил я с малых лет. С детства цвет сей означал синеву иных начал»... [1]

Как бы то ни было, мы продолжали наш маршрут по Хибинам. Учитывая потери предыдущего дня и «дырку» в голове нашего товарища, Попов уверенно вёл группу вниз по долине ручья Петрелиуса. Серёжка, как пострадавший за благо группы, был сильно разгружен и шёл на самом лёгком месте в походной колонне – вторым, вслед за руководителем. Попов периодически, не снижая темпа, поворачивал голову назад, и проверял, всё ли у него в порядке? В нашей группе не принято было разрывать походный строй. Фёдыч учил нас, что если самые сильные убегут вперёд, то более слабым идти будет намного труднее. Потому что помимо чисто физических нагрузок при движении по камням или по тропе, им придётся ещё выбирать линию движения, способ перехода через препятствия и многое другое, что грамотно и безопасно может выбрать только опытный член команды.

Так мы подошли к нашему следующему перевалу – Южному Чорргору. Руководитель оценил обстановку в группе и решил проходить перевал в тот же день, невзирая на то, что время уже перевалило за семь вечера.

Два перевала за день – это для нас, новичков, было сложно. Но руководитель много раз рассказывал нам, что так часто делают наиболее подготовленные спортивные группы. Сравнение нас с такими группами окрыляло и добавляло новых сил. Мы полезли вверх с удвоенной энергией, не замечая усталости и неумолимо наступающей ночи. «А ночью, между прочим, комаров в тундре меньше и идётся поэтому легче», – заявил ПИФ, рассказав, что все предыдущие походы старался передвигаться здесь именно ночью.

На Южный Чорргор мы залезли около полуночи. Было светло почти как днём, и только «отстегивающиеся» от усталости ноги мешали наслаждаться открывшимися с высоты видами. Кое-как спустились по крупному курумнику вниз, к озеру, и на зеленой наклонной площадке встали недалеко от его берега.

Ближе к 10 утра я начал шевелиться от неудобной позы: спали мы вниз головой по склону. Попов часто рассказывал, что спать лучше так, чтобы ноги были чуть-чуть приподнятыми относительно головы. Так кровь будет оттекать от уставших конечностей и организм лучше отдохнёт. Я верил, но не очень, и тем не менее – пробовал. На этот раз, наверное, склон оказался слишком наклонённым к голове, да и камни под спиной не давали устроиться в палатке поудобнее. После вчерашних подвигов всё болело. Я выполз наружу, и увидел недалёко от наших палаток Галину Николаевну [2], которая завершала расчёсывание волос и их укладку на голове. Оказалось, что тот маленький пучок, который я привык видеть у неё на голове – на самом деле является огромной и необыкновенно длинной косой буквально до колен! Как ей удавалось справляться с этим великолепием в походных условиях, да ещё делать это незаметно для группы – остаётся загадкой и по сей день. Женская красота– огромный труд.

Я оглянулся. Прямо передо мной лежал красавец Южный Чорргор. Он не был похож на предыдущие наши перевалы. Геометрически почти идеальная парабола заканчивалась по бокам скальными выходами, а внизу подпиралась нагромождением крупных скальных обломков, через которые мы вчера пролезали, когда спускались к месту ночлега. Игорь Фёдорович, не вылезая из палатки, высунул голову под марлевый полог, защищавший его «домик» от комаров, и издалека наблюдал за происходящим в лагере. Любил он поставить свою командирскую палатку немного на отшибе, чтобы шум в лагере не мешал ни его отдыху, ни его работе. Да и приглядывать за сорванцами так было, конечно, намного удобнее.

Фото 20. Лагерь группы «Горизонт» под пер. Ю.Чорргор, август 1979 года

– Игорь Фёдыч, а такой перевал как называется?

Попов, конечно, сразу понял, что речь идёт не об имени собственном этого перевала, а о его форме, очертаниях и происхождении – то, что в науке называется геоморфологией.

– Это классическая ледниковая седловина; здесь когда-то был древний ледник, который спускался по обе стороны от хребта. Вот он и «пропахал» такую «дырку» в хребте, а мы её теперь используем как перевал.

Ведущий в тот день наш походный дневник, видимо, не до конца расслышал всё сказанное руководителем, и записал в блокнотик: «Классическая горная котловина», – непринужденно превратив выпуклую форму горного рельефа в вогнутую. Ну что возьмешь с «чайника»?

На следующий день мы спустились в долину ручья Меридиональный, а оттуда сделали несколько радиальных выходов на различные перевалы. Под горой Ферсмана Попов нашёл подходящий снежник и поучил нас глиссировать по его поверхности. Кататься в разгаре лета по снегу было весело.

– Игорь Фёдорович, а почему снег тут розовый? Его кто краской полил? – спросил самый внимательный из группы.

– А вы заметили, что он не просто розовый – он ещё и настоящими арбузами пахнет? – продолжал удивлять нас ПИФ.

– Ух ты, а давайте из арбузного снега мороженое сделаем? – тут же последовало предложение туристских масс. – Вот у нас как раз и сгущёнка для этого есть!

Мороженое из сгущёнки и фирнового [3] снега, конечно, умеют делать все, кто бывал летом в похожих горах. Но Игорь Фёдорович без напора заметил, что сделать-то такое мороженое можно, но тех, кто его съест – «пронесёт». Потому что розовый цвет фирну придают не арбузы (откуда им тут быть-то?) а микроскопическая водоросль, приспособившаяся жить в таких непростых условиях. Видимо, чтобы мы не сильно расстраивались, Попов добавил: «Я сам раньше тоже ел такой розовый снег – бегаешь после него быстро, но не очень далеко – за ближайший поворот!» Мы посмеялись, и полезли на очередной перевал – Арсенева, или «Ложный Ферсман» как мы его тогда называли.

Перевал оказался высоким, крутым, и с противной мелкой сыпухой. Она всё время уезжала из-под ног, превращая усилия по подъёму на склон в какую-то непрерывную борьбу за высоту. Делаешь шаг вверх, а пока переносишь вторую ногу – сыпуха вместе с тобой сползает ровно на шаг вниз. Вспомнил сказку про Алису в Стране чудес: «Приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте, а чтобы попасть в другое место, нужно бежать вдвое быстрее» .

Но самое странное было то, что характер этого перевала оказался непохож ни на один из предыдущих! Фактически мы вылезли на вершину хребта, от которого до соседней горы Ферсмана почти не пришлось набирать высоты. Когда мы вышли к обрывам этой одной из самых высоких вершин Хибин, у меня, наконец, созрел вопрос:

– Игорь Фёдорович, а что такое – «перевал»? Ну, понятно, когда это Ущелье Рамзая или Южный Чорргор. Там действительно видно, что перед тобой перевал: слева горы, справа горы, перед тобой – «дырка» в хребте. Лезешь – и всё ясно. А тут-то, что мы видим? Никакой «дырки» в хребте! Вон, на другой стороне хребта тоже «дырка» есть (тектоническая трещина) – она же не перевал?

– Да как бы сказать... – немного замялся Игорь Фёдорович. – Где влезете – там и перевал! – Быстро нашёлся он.

Однако, такой ответ меня не удовлетворил, потому что под это «определение» подходило буквально что угодно, даже вершина горы, на которой мы стояли. Я сообразил, что, наконец, придумал вопрос, на который у нашего руководителя не нашлось ответа. И даже испытал некоторую гордость от этого. Впрочем, «доставать» Попова этим я не стал.

Мы спустились вниз, вернулись в лагерь, где остававшиеся там две девчонки-дежурные возбужденно рассказали нам, что в лагерь заходил настоящий медвежонок и слопал полпачки сахара, неосмотрительно оставленную кем-то у костра. Им бы испугаться, а они радовались: ещё не знали тогда, что без мамки в тайгу, или в горы, только туристы-школьники ходят. А медведица – наверняка где-то рядом своего малыша оберегала.

Мысль о перевалах и их разновидностях глубоко засела у меня в голове. Обдумывая её, я начал понимать, что этот августовский поход на Кольском стал для меня самым важным «перевалом» в жизни. Получалось так, что Игорь Фёдорович Попов не просто взял и провёл меня по этим замечательным горам. За эти три недели на маршруте он сумел превратить меня из неуверенного, мало общительного и замкнутого мальчишки, которым была недовольна почти половина группы, включая всех её детских лидеров, в полноправного члена коллектива. Каждый вечер у костра или просто в палатке мы собирались в круг, и по очереди говорили о том, что понравилось или не понравилось в тот день. И про меня там рассказывали довольно много неприятного и, конечно, заслуженного. Например, так: «А вот он всё время самый последний из палатки вылезает! И ни с кем не общается! И вообще, самый умный, что ли?»

Наверное, я не смогу воспроизвести тут все претензии, которые звучали в мой адрес. Но реально – я ощущал себя неким изгоем и внутренне ругал себя за то, что не смог и не захотел выехать как все нормальные люди – вместе с группой, с первого же дня путешествия. Они сдружились именно тогда, когда я прохлаждался где-то в Запорожье (см. рассказ «Семеро одного ждут» в этом же номере журнала).

Игорь Фёдорович дослушивал до конца такие разговоры, и, как бы между прочим, не споря и не возражая моим критикам, мягко замечал:

– А вы обращали внимание, что когда Вадик последним вылезает из палатки, он вытаскивает за собой полностью собранный рюкзак? И потом он не просто ждёт, когда вы все соберетесь – он помогает дежурным собирать кухню.

Казалось бы, мелочи я тут рассказываю? Но подростковое восприятие было совсем другим. Группа ругала меня довольно сильно, и почти на каждую претензию Игорь Фёдорович как-то «перпендикулярно» находил во мне что-то хорошее.

Группа: А ещё он посуду мыть не умеет!

ПИФ: А вы посмотрите, как хорошо он держит «горизонтальку», когда ведёт группу по склону! Сколько сил он вам всем сэкономил этим?

Наверное, нет смысла рассказывать все такие возражения Попова в защиту моей персоны. Но в итоге получилось так, что группа меня приняла как своего. Мы подружились со всеми, кто раньше «катил на меня бочку».

И уже в следующий осенний поход не Попов, а именно группа выбрала меня на самую престижную у нас должность – завхоза (главного по организации питания в походе). А ещё через поход – командиром группы. Я точно знаю, что Игорь Фёдорович не влиял на них в этом выборе. И когда на мой зимний день рожденья пришли все, и устроили шикарное поздравление от всей души – я стал по-настоящему признанным другом. Спасибо им за это! Спасибо и Игорю Фёдоровичу, который провёл меня через этот «перевал» подросткового взросления.

А вопрос о том, что же такое перевал, я решал ещё лет двадцать после той истории. И однажды нашёл на него ответ, который был официально признан Туристским спортивным союзом России. В очередном перечне перевалов среднегорья (версия 2001 года) приведено такое определение этому понятию:

Перевалом в спортивном туризме называется логичное для данного маршрута место перехода через водораздельную линию хребта. Таким образом, в спортивном туризме перевал – это далеко не самое низкое и доступное место в гребне горного хребта или массива.

ТССР скромно указывает, что это определение найдено в интернете. Открою небольшой секрет: когда я впервые сформулировал его для русской Википедии, мне не хотелось делать это под своей настоящей фамилией. И тогда вместо собственного имени я, как автор, указал технический адрес (IP) своего домашнего компьютера. За прошедшие с того времени почти 20 лет никто пока не смог лучше рассказать про наши спортивные перевалы.

И только я сам не забываю вспоминать, что это – формула перевала «по Попову»! Помните его слова: «Куда залезете – там и перевал!» Не было, всё-таки, вопроса, на который он не знал ответа. Такая вот история.

Фото 21. И.Ф.Попов высказывает замечания по отчету о походе в Хибины (сентябрь 1979 г.)

Примечания:

[1] Строка из песни Сергея Никитина на стихи Николоза Бараташвили в переводе Бориса Пастернака.
[2] Галина Николаевна Цыбренко – второй руководитель в нашей группе.
[3] Фирн – особая форма многократно перекристализованного горного снега, состоящая из мелких ледяных шариков.

Использованы фотографии из личных архивов И.Ф. Попова, Г.Н. Цыбренко, Н.А. Васюнина и В.И. Шахновича.

2018 г.

Об авторе: ШАХНОВИЧ Вадим Игоревич, воспитанник детского туристского клуба «Горизонт» (руководитель – И.Ф.Попов), учитель физики, астрономии, информатики, IT-аналитик, фотограф, историк-любитель, путешественник, кандидат в мастера спорта по спортивному туризму, инструктор туризма.
г. Москва


Предыдущая статья  |  Содержание РР-3(73)-2018  |  Следующая статья
 
 

 

  Куча-мала 

  Новенькое 

  Фотоальбомы 

  Туризм 

  Информатика 

  Барковы 

  ПИФ 

  Школа N 2 

  Сказки 

  FAQ 

  О Груше 

 

 

(с) В.Шахнович. Повторная публикация оригинальных материалов сайта grusha.ru в других средствах массовой информации (в том числе - в интернет) запрещена с 01.10.2018    

Последнее обновление:
31.12.2018, 11:53